из электронной библиотеки / 551483741961420.pdf

хаотичную «массу». По мысли Шпенглера, «угасающий очаг культуры» смещается из столицы в провинцию. Однако провинция не в силах длительное время противостоять разрастающимся мегаполисам.

Но посмотрим на провинциальную жизнь с другой стороны. Провинцию,

как территорию удаленную от «столиц», всегда отличала особая атмосфера и образ жизни. Провинция воспринимается как некая консервативная структура,

опора традиционности. Эта характеристика усиливается, учитывая масштабы России. Центр мобилен, как генератор изменений, но чем далее вглубь страны,

тем темпы восприятия новых идей замедляются. Слово «глубинка» заключает в себе одновременно и момент дистанционности, ассоциируясь с «глушью», где о чем-то новом узнают позже, и – значение «глубины», определенного постоянства, укорененной значимости. Термин «провинциальный» выявляет достаточную меру закрытости людей по отношению к мировому пространству; «провинциальный человек» в большей степени связан с традициями, устоями,

нравами определенного места. И именно это делает его необычайно адаптивным и устойчивым типом человека.

В.Г. Богомяков говорит о провинции следующее: «Провинция в современности выступает «территорией истинности и сокровенности; лоном плодоносящим и рождающим; таким местом, ближе которого нет к Земле; тем местом, где не перестает свершаться нечто промыслительное, где хранятся вечные ценности и абсолютные смыслы» (4).

Оппозиция «столица-провинция» часто становится поводом для создания афоризмов: «В большом городе можно больше увидеть, зато в маленьком – больше услышать» (Ж. Кокто); «В провинции есть культурные люди, но нет культурной среды; есть интеллигенты, но нет интеллигенции. Потому-то гении,

рождаясь в провинции, умирают в столице» (В. Грудев); «Для провинции характерно отсутствие вкуса и собственного мнения; для столичной публики – верхоглядство и самомнение» (В. Грудев). По выражению Х. Ворцелля, «культура рождается в провинции, вырождается в столицах и в этой форме

11

возвращается в провинцию» (4). Очевидная амбивалентность понятий столица и провинция свидетельствует о том, что дуальная схема «столица-провинция» сегодня воспринимается иначе: «и столица уже не столь столична, и провинция не столь провинциальна; к тому же столиц оказывается несколько, а присущая им столичность – различной» (4).

Попробуем взглянуть на отечественную историю с точки зрения эволюции дихотомии «столица-провинция». Уже в период Киевской Руси такой крупный город как Киев является безусловным культурным центром. Объединяющим началом стала христианизация языческих древнерусских племен и централизация власти. Духовными центрами становятся православные храмы

(София Киевская, Десятинная церковь), Киево-Печерский монастырь, в

котором зарождается древнерусская иконопись, летописание, книжное дело и т.д. В это время формируется понятие «столичного города», а значит и представление об окрестностях столицы или о местности, удаленной от столицы.

Уже во второй трети XII века Киевская Русь дробится на отдельные княжества. Новому объединению мешают не только набеги кочевых племен, но и междоусобица. В «Слове о полку Игореве» ярко отражен этот трагический период раздробленности Руси и звучит призыв к объединению. «Призывая к единению, народ киевский обратился к Владимиру Мономаху с просьбой не

«погубити Русьскые земли» своими раздорами, напоминая, что враги родины – половцы «имуть радоватися и возьмуть землю нашю». Призыв заканчивался прямым укором князьям, которые своими усобицами хотчт «погубити землю Русьскую» (23, 5-9). Этот призыв народа к князьям был на устах у каждого поколения русских людей, в каждом княжестве, в каждом городе.

Галич, Рязань, Смоленск, Владимир-Волынский, Владимир-Залесский,

Ростов, Новгород – все эти областные центры решительно стремятся к политической самостоятельности, уходят из-под влияния слабеющего золотого киевского стола, замыкаются в своих эгоистических местных интересах. Князья

12

вступают в борьбу друг с другом, «про малое говорят «се великое» и погрязают в бесконечных братоубийственных войнах» (23, 10). Таким образом, в период междоусобиц один духовно-административный центр сменяется множеством центров. Поместные города превращаются в «столицы» отдельных княжеств.

Такое негативное явление как раздробленность, как это ни парадоксально,

послужило развитию провинциальных городов как культурно-

административных центров. Но все же князья понимали, что для преодоления иноземных завоевателей, для обеспечения безопасности границ, необходимо вновь объединиться. Объединение русских земель вокруг единого центра остается насущной проблемой.

С 20-х годов XIII века начинается татаро-монгольское нашествие, которое,

безусловно, мешает объединению Руси. С конца XIII века начинается возрождение Русской земли, подвергшейся опустошительному разгрому монголо-татарскими полчищами. Сознание необходимости борьбы за свое освобождение приводит к сплочению народных сил и одновременно происходит политическое объединение Руси вокруг единого центра, которым становится Москва. С 1328 года великими князьями почти бессменно на протяжении всего столетия становятся московские князья. Формирование Русского централизованного государства способствовало развитию нациоального самосознания и тесно связанной с ним русской культуры. При Иване III Москва превратилась в столицу огромного и сильного государства.

Важную роль в определении центра здесь играет строительство Московского Кремля. Кремль должен был стать «лицом» государства. Он являлся не просто крепостью, а святым местом, сердцем Москвы. Московский кремль стал центром политических и исторических событий. Здесь короновали русских царей и укрывались от угроз. М.Ю. Лермонтов писал : «Что сравнить с Кремлем, который, окружась зубчатыми стенами, красуясь золотыми главами соборов, возлежит на высокой горе, как державный венец на челе грозного владыки?..Он алтарь России, на нем должны совершаться и уже совершаются

13

многие жертвы, достойные отечества…». Централизации и укреплению вертикали власти способствует и доктрина «Москва – третий Рим». В 1448 году русская церковь объявила себя автокефальной (независимой) от константинопольского патриарха. Это событие имело важное политическое значение, способствуя утверждению идеи Москвы как мирового центра православия. Удаленные от Москвы, провинциальные Радонежские леса становятся, благодаря Сергию Радонежскому, религиозно-духовным центром.

С Троице-Сергиевой лаврой связана деятельность Андрея Рублева, Феофана Грека, Епифания Премудрого. Очевидно, что в это время, с одной стороны,

русские провинциальные земли центрируются и объединяются вокруг Москвы,

с другой - не теряют своей самобытности и провинциальные русские земли.

Иван Грозный укрепляют вертикаль власти и значение Москвы как единого административно-культурного центра. Красная площадь превращается из торговой в духовный центр, благодаря уникальному собору Василия Блаженного, возведенного в честь покорения Казанского царства.

Со времен Петра I в России начал складываться «бицентризм» – ситуация двух «столиц»: стремительно развивающийся по западноевропейскому образцу Санкт-Петербург и Москва, желающая оставаться «первопрестольной».

Некоторые российские провинциальные городоа в ХVIII веке стремятся подражать линеарности и четкости Петербурга. Возникают города «чужого стиля: фальшивые, неестественные, неправдоподобные до глубины своей сути»

(43, 8). При этом Москва оставалась хранительницей исконных, восточно-

византийских, православных традиций, более понятных и близких русскому человеку. Тем не менее Москва на продолжительное время превращается из столицы в «провинциальный город», что не мешает именно этому центру по-

прежнему влиять на дух провинциальной России. Русская провинция противостоит Петербургу как иному городу, «не нашему»; православная Москва остается по духу ближе к провинциальному мироощущению.

14

Противостояние Москвы и Петербурга, как двух центров, отражается в философских спорах славянофилов и западников. Первые всегда отстаивали самобытность русской культуры, отдавая предпочтение провинции, в которой видели хранительницу исконно русского духа. Перенятие западных ценностей во времен Петра I определялось славянофилами как «фальшивая нота в симфонии русской истории» (49, 8). С этой точки зрения, противостояние между провинцией и столицей представляется «сопротивлением всему чужеродному». Санкт-Петербург постепенно превращается в «метрополию», в «мировой город», а провинция приобретает в культурном отношении

«лоскутный» характер» (49, 9). Западники, безусловно, считали Петербург – культурной столицей мира, своеобразным «мостом» между Востоком и Западом.

Р.А. Лопин делает вывод, что «принцип столицы как центра духовного единения народа, объединяющего сам народ вокруг столпа или стола, или престола, символизирующего саму его культуру, ее духовное происхождение,

уступил «окну в Европу», т.е. ориентации на «европейское» ее основание.

Оторванность столицы от своего народного основания повлекла за собой уничижительное отношение к провинции» (25, 46).

В начале XX века Россия оставалась самодержавной монархией. Вся власть центрировалась в руках императора, и безусловным культурно-

административным центром оставался Санкт-Петербург, его знаменитая Дворцовая площадь и организующий инфраструктуру города Невский проспект. После революции 1917 г. Российская империя превратилась в социалистическую республику. С 1918 года столицей вновь была объявлена Москва, а 19 июля вступила в силу официальная Конституция РСФСР, которая и закрепила новое название страны. В 1922 году было провозглашено создание нового государства – СССР. РСФСР входила в состав СССР наряду с другими

15 автономными республиками. В каждой республике образовалась и укрепилась своя столица, свой культурно-административный центр.

15

Формировалась новая общность людей, названная «советским народом», целью которого было построение коммунизма, а языком общения – русский. В это время начинает активно развиваться тяжелая и оборонная промышленность,

возникает такое понятие как промышленный центр. Промышленные предприятия организуют инфраструктуру многих русских провинциальных городов. Возникает необходимость формирования в этих городах и соответствующей культурной среды. Теперь провинциальные города, в

прошлом - города – заставы, превращаются в новые культурные центры.

После перестройки произошел развал СССР, наступило время тяжелого кризиса как в духовной, так и в экономической сферах. Несмотря на присутствовавшие настроения - желание самостоятельности и независимости многих регионов – единое пространство России сохраняется. И в новой Федеративной России меняется статус провинции и провинциального города.

Формируются областные, краевые центры с большей свободой и самостоятельностью. Малые провинциальные города стремятся обрести свое

«культурное лицо». Городская культура русских провинциальных городов сочетает в себе как исконные, духовно-исторические, так и новейшие,

постиндустриальные черты. Например, город Старый Оскол изначально был построен как крепость еще в 1593 году. Постепенно городок превратился в мирный, торговый и купеческий. С развитием промышленности, образованием электрометаллургического комбината, Стойленского горно-обогатительного комбината, кондитерской фабрики «Славянка» и др., город стал промышленным центром Белгородчины. Инфраструктура Старого Оскола, как и его спутника Губкина, зависит от находящихся в городском пространстве предприятий. И все же наряду с промышленным развитием главным остается духовно-историческое лицо города. Возникает необходимость в формирования культурообразующего центра как в Старом Осколе, так и в Губкине.

В современном мире проблема противостояния «столица-провинция» не теряет актуальности. Российская Федерация делится на области, края,

16

республики. И в каждом субъекте РФ есть свой центр, главный город.

Безусловно для каждого российского региона культурные контакты с Москвой,

столицей остаются доминирующими. За столицей признается общенациональное первенство, причем оно принимается как столичными жителями, так и провинциалами. Вся территориальная структура выглядит из-

за этого «вертикально». Москва остается главным источником инноваций,

которые в виде импульсов расходятся по стране и воспринимаются в провинции (13, 77). Одновременно Москва становится «мировым городом»,

центрирующим мировые достижения, подчас нивелирующие национальные,

традиционные, неповторимые культурные особенности. Подчеркнем, что провинциальным человеком можно быть и в столице, ведя замкнутый и ограниченный (в культурном и информационном отношении) образ жизни (49,

6). В дневнике «Провинциала в Петербурге» М.Е. Салтыков-Щедрин в свое время отмечал, что смысл существования провинции сводится к обеспечению столичного процветания, ее же (провинции) собственная судьба сводится к элементарной борьбе за выживание. «Такой разрыв обязательно присутствует как основная парадигма государственной жизни, которая наличествует независимо от формально-правового устройства государства» (40, 542).

Сразвитием качества жизни дихотомия «столица-провинция»

трансформируется, этому способствует включение в жизнь новых технологий,

безграничных возможностей интернета. В «споре» между двумя полярными культурообразующими силами – столичной, как центростремительной, и

провинциальной, как центробежной, – все же первая сравнительно быстро одолевает вторую (49, 9). И вновь актуализируется вопрос о сохранении духовных ценностей, культурных традиций и приоритетов.

Для провинциальной культуры характерна определенная замкнутость,

меньшая восприимчивость к инородным культурным влияниям по сравнению со столичной культурой, и «отсюда большая открытость вовнутрь, способная формировать феномен «духовной оседлости», почву действенного

17

патриотизма» (4). Более того, многие выдающиеся личности сформировали не только свое мировоззрение, но отчасти и эпохальное в провинциальном пространстве Центральной России. Такие личности как Н.Н. Страхов, В.В

Розанов, М. Пришвин, И.А. Бунин, Л.Н. Толстой, И. Е. Репин, П.И. Чайковский,

В.И. Суриков и многие другие были выходцами из русской провинции.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что роль инноватора не всегда связана с культурой столичной. Границы диалектики «провинция – столица» в

наше время размываются. Современные технологии, предоставляющие безграничные возможности для выхода в любое культурное пространство,

способствуют этому расшатыванию иерархических отношений. Однако не следует забывать и о том, что нивелированию подвергаются и национальные духовные ценности. М. А. Кулабухова, указывая на духовные приоритеты искусства русской провинции, делает вывод: «В силу укорененности в традиции, удаленности от центров, искусство провинции оказывается более стабильным явлением, менее подверженным ценностным трансформациям,

нежели искусство столиц. В искусстве провинции, как справедливо отмечает Е.

Бурлина, отражен особый пространственно - временной образ. Но это не столько «пространство, выпавшее из времени, сколько пространство,

соединяющее человека с вечностью» (21, 81). Неповторимость провинции, ее сохранение как духовного центра остается насущной проблемой. Русская провинция в определенном смысле выступает как хранилище национальных духовных основ.

В результате анализа дихотомии «провинция-столица» в духовно-

исторической эволюции мы приходим к следующим выводам: во-первых,

соотношение между столицей и провинцией в русской истории постоянно меняется; во-вторых, в общеисторической динамике статус русской провинции постепенно трансформируется. Сегодня провинция, благодаря индустриализации и новым технологиям не воспринимается как «глушь»,

18

«захолустье», более того, провинция, в отличие от столицы, выступает в роли

хранительницы духовной, национальной культуры.

19

1.2. Художественный музей как культурообразующий центр русского

провинциального города

Вопросы о том, что превращает то или иное городское пространство в культурный центр, каким образом провинциальные русские города становятся духовными центрами, остаются актуальными и в наше время. Ответы на эти вопросы требуют обращения к таким понятиям, как «культурный центр», «культура провинциального города». Одновременно необходимо выделение и анализ конкретных составляющих (культурных институций) понятия

«культурный центр».

Обратимся к понятию «культурный центр». В сознании современного человека это понятие достаточно размыто. В городском пространстве сегодня сосуществуют самые разнообразные учреждения, неизменно называемые

«центрами» – научный, медицинский, торговый, административный,

развлекательный, исторический и т.д. Полицентризм безусловно рассеивает представление о культурно-исторической и духовной составляющих понятия

«центр». Возникает необходимость в восстановлении культурной памяти,

связанной в данном случае с иерархией духовных ценностей, нашедших свое воплощение в знаковых культурно-исторических памятниках, действительно центрирующих национальное самосознание.

В толкованиях слова «центр» оттолкнемся от наиболее значимых для нашего исследования. Понятие «центр» нас интересует, прежде всего, как

«точка» пересечения, концентрации коренных, общенациональных отношений;

как «точка» сосредоточения сущностных, духовных феноменов; как место (в

данном случае это городское пространство) где центрируется важнейшая для всего общества деятельность как духовных, так и светских институтов.

Напомним, что В.И. Даль называет центральную часть древнерусского города-

посада – «крепость», «кремль», «детинец», подчеркивая, что это «внутренний город», защищаемый и охраняемый как святыня.

20